[daeril]

Автор: Гейфилд
Название: Гондолин
Жанр: слэш, стёб и немного романтики.
Пейринг: Гортхауэр/Маэглин
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Да кому он нужен, ваш Гондолин?!

– Ну? – хмуро спросил Саурон. – Чё тебе надо? Чё ты всё орёшь в своей темнице? Какой, на фиг, Гондолин?
Сутулый чернявый эльф пялился на Тёмного Властелина неприязненно, исподлобья, и молчал. Из вредности.
– Ну ладно, – махнул рукой Гортхауэр. – Уведите его.
– А есть его можно? – жалобно поинтересовался самый худенький и голодный орк.
Саурон задумался. От воплей данного эльфа его уже тошнило. Надо же – орать таким мерзким голосом и так громко, что через двенадцать этажей слышно!!!
Зловредного эльфа перекосило в нервической судороге и, биясь в конвульсиях и изворачиваясь в оковах, как припадочный, он завопил:
– Я скажу, где Гондолин!!! Я скажу!!! Я всё скажу!!! Только живым оставьте, только Идриль подарите!!! Всё скажу!!!
– Фу ты, – поморщился майа, хватаясь за голову. Звуковой волной его уже вбивало в спинку трона. – Уведите его скорее!..
– А съесть? – уточнил всё тот же орк.
– А есть приказа не было, – отрезал Гортхауэр строго. – Просто рот заткните.

***

Следующие пять дней орки боялись ходить мимо камеры вредного эльфа: орать он теперь не мог, зато так злобно косился, хмурился, фыркал и строил рожи, что даже у бывалых вояк сердце начинало биться чаще и подкашивались коленки. Сказывалась Маэглинова наследственность: в земли Эола Тёмного Эльфа орки вообще не забредали. То есть целая армия справилась бы с ним легко, но небольшие отряды он разгонял без всякого оружия, при помощи одного лишь склочного нрава. Что уж там, не только орки – собаки Келегорма его домик за километр обходили. Никогда ведь не знаешь, чего на этот раз выкинет…
Через неделю в кабинет Саурона, чуть не до потолка заваленный всякими документами, зашёл несчастный и выглядящий очень больным Мелькор. Голова у него была перевязана мокрой тряпкой.
– Гор, – спросил Чёрный Вала печально, – объясни мне, кто у нас в подвале всё время так орёт? Я ему, конечно, благодарен, что не «День придёт снова!», например, но как-то, знаешь, угнетает…
– Да это Маэглин, – отмахнулся Саурон, свободной от пера рукой массируя висок. – У самого башка от него болит…
– Так что ж не прикажешь выкинуть? Пусть валит отсюда и дома у себя орёт. Где он там живёт?
– Да в Гондолине…
– Где-где?
– В Гондолине. Не спрашивай, где это.
– Я и не собирался. На кой мне твой Гондолин?
– А мне-то на кой? И это не мой, это Маэглинов Гондолин. Только ему и нужен. Кто ещё будет столько о такой дыре надрываться?
– Так что ж не выкинешь-то?
– Да, как-то… знаешь… кляп он съел, орки к нему заходить боятся – укусит ещё. А у самого не доходят руки выкинуть… вот и орёт…
– Ты б хоть поговорил с ним…
– Вот и поговори. Ты ж у нас мастер убеждать. Сходи, пообщайся. Попугай. Вдруг и орать перестанет, со страху-то?
– Ой, ой, сострил, – передразнил Мелькор и ушёл. Орки перетаскивали его здоровущую кровать с балдахином в другое крыло и пятью этажами выше: там вопли Маэглина «Я знаю, где Гондолин!!!», кажется, меньше били по слуху…

***

Поняв, что прямо сейчас Гондолин брать никто особенно не жаждет, Маэглин увеличил громкость воплей. Никакие стены уже не спасали. Саурон десятый день вставал с постели с дикой мигренью. Общее состояние тоски и одиночества усугублялось тем, что за последние три недели эльфов в темницы не попадало, так что и развлечься было особенно не с кем. Эльфы – товар одноразовый, и из гордости к утру дохли, все как один. Гортхауэр всё хотел поймать себе Феаноринга, разумно полагая, что такого надолго хватит – не сдохнет из природной вредности даже через год, можно посидеть себе в крепости, поработать, и спать не скучно, опять же, вон они какие горячие, а как обзываются! Помнится, Карантир та-ак художественно обложил матом их армию – у орков морды неделю красные были! Вот страсть, вот темперамент…
– Я скажу, где Гондолин, грязные тёмные твари… – слышался придушенный голос из подвала. Орки ходили хмурые и невыспавшиеся и голодно поглядывали друг на друга.
Саурона разобрала злость.
– Имел я твой Гондолин, – сказал он сам себе, и вдруг заулыбался снизошедшей откуда-то свыше (возможно, из покоев Мелькора, теперь переехавших аж под крышу Ангбанда) мысли. – Ты у меня до завтра про все свои Гондолины забудешь!..
Отловив в коридоре пятерых орков посмелее, майа велел любыми способами достать склочного эльфа из камеры, связать и доставить к себе в покои. Орки похабно улыбнулись, военачальник им подмигнул.
Достали Маэглина хитростью.
– Майа Саурон Жестокий желает знать, где находится Гондолин, – важно объявили орки и, быстро связав, поволокли не верящего в своё счастье пленника наверх. Единственный сын Эола не стал даже кусаться. Ему уже грезились развалины Гондолина, расплющенный замковой башней Тургон и личный гарем во главе с покорной и влюблённой по уши в него, великого героя, Идриль.

***

Саурон дожидался на диване, потягивая из большой чашки крепкий травяной чай и наслаждаясь минуткой тишины. Мерзкие тёмные планы относительно надоедливого эльфа растопили его поотвыкшее от сильных чувств сердце. Оказывается, так приятно избавляться от изматывающего шума… даже мигрень почти прошла…
– Повелитель, эльф к вашим услугам! – отрекомендовали орки ехидно и зашвырнули пленника в покои Гортхауэра. – Принимайте!
Маэглин шлёпнулся на пузо и – по причине связанности – остался лежать лицом в ковёр. Роль кляпа прекрасно исполнил пушистый шерстяной ворс.
Гортхауэр посмаковал момент. Допил чай. Посмотрел на мычащего эльфа так и сяк. Маэглин пытался извиваться, но получалось плохо.
– Ну и противный же у тебя голос, – сказал Саурон наконец. – Чего ты всё орал? Силы много? Я ж тебя даже кормить перестал, только бы ты заткнулся! Куда мне тебя девать, не скажешь? На рудники? А?
– М-м-м-мы-ы-ы-ы!!! – отвечал Маэглин, плюясь сгрызенной с ковра шерстью.
– Вот это темперамент… – восхитился майа, и даже замечтался было: вдруг две ночи протянет?..
– У-у-упы-мы-ы! – вдохновенно заявил эльф, дрыгаясь.
Саурон подошёл к нему, присел на корточки и за волосы потянул вверх, чтобы посмотреть на мордашку пленника. Мордашка оказалась ничего, только нервная очень. И вся в пене и в ссадинах: в желании сдать Гондолин Маэглин только что дыру в стене не выгрыз и решётку не разворотил, так колотился в камере.
– Вот же ж… – не нашёл слов майа. – Так, надо тебя сначала помыть…

***

При виде воды в купальне Маэглин заорал пуще прежнего и попытался уползти на пузе проверенным историей способом гусеницы, но Гор развёл в маленьком бассейне шампунь и мыло (решив, что по отдельности они не дадут достаточной для отмытия эльфа химической реакции) и, снова взвалив грязного на плечо, потащил купаться.
– Гондолин… – жалобно булькал Маэглин, пока майа сосредоточенно отмывал его спутанные патлы. – Я знаю…
– Да знаешь, знаешь, верю, – мирно соглашался Саурон и поливал его из кувшина. – Потом скажешь. Всё скажешь. Вся ночь впереди.
И нехорошо так улыбался…
Отмытый и высушенный, Маэглин показался Гортхауэру почти привлекательным. Что думал Маэглин по поводу привлекательности Саурона, неизвестно. Наверное, что-то всё-таки думал. Но молчал. Уверившись, что шанс сдать Гондолин ему предоставят позже и торопиться с предательством особенно некуда, он поутих и терпел причёсывание и вытирание почти спокойно, только пищал и подпрыгивал, если немногословный парикмахер по неосторожности выдёргивал ему волосок.
Гортхауэр тоже успокоился и даже напоил эльфа водичкой. После чего поволок в кровать, так и не выслушав новостей относительно географического положения Гондолина.

***

Над Ангбандом ютилось бледное пасмурное утро. Саурон спал, распластавшись на животе, и счастливо улыбался. Мигрень ушла, чувство одиночества и тоска – тоже. Депрессия, посомневавшись, всё же осталась, хотя, вероятно, и ненадолго.
Крепкий утренний сон прервал некто, трясущий Жестокого за плечо.
– Ну чё тебе ещё?.. – промямлил Гортхауэр, вдавливая голову в подушку. К нему подкрадывалась сладкая зевота. Вот сейчас… зевнуть… повернуться на другой бок… м-м…
– Ты не дослушал. Гондолин находится совсем недалеко, нужно просто знать, где он, а я вас проведу, никто в Гондолине не заметит, и всё твоё войско целым и невредимым проникнет за стены…
Тяжёлая рука Саурона придавила голову болтливого эльфа к кровати.
– Слушай, ты, как тебя, Маэглин, у меня на твой Гондолин аллергия.
Майа открыл глаза, скептически посмотрел на совсем не собирающегося помирать эльфа, хмыкнул, улыбнулся, идиотски хихикнул и, потрепав его по щеке, укрыл одеялом с головой. Однако совесть в нём встрепенулась: уж очень у гондолинского эльфа стала печальная мордочка, а в глазах отразилось разочарование во всех жизненных ценностях.
– Спи уже. Вечером скажешь, болтун, – пожалел его Гортхауэр и снова уснул.

***

К вечеру Маэглин практически избавился от нервного тика и истерического желания сказать, где Гондолин. Ни папа, ни мама, ни гондолинская родня так с ним не носилась. Утихший эльф сразу всем понравился. Орки его покормили чем-то на кухне (из кого было пикантное рагу, они не уточняли, но Маэглин кушал с аппетитом), Мелькор снисходительно ухмыльнулся, потрепал по чистой и потому пушистой голове и сказал: «Гадёныш!», а Саурон подержал на коленях, напичкал печеньем и пообещал, что не только не сунет в камеру, но даже и на цепь не посадит, а, совсем наоборот, предоставит комфортное спальное место рядом с собой и удовлетворение насущных потребностей по мере возникновения последних. Маэглин разумно решил отъесться, отоспаться, а потом уж с чистой совестью Гондолин сдать. Идриль всё ещё была желанной целью, но её опять же предстояло добыть, а после укротить, в то время как Саурон ублажал его на зависть десяти Идрилям сразу.
Гортхауэр тихим и выносливым эльфом был доволен. Может, если пользоваться аккуратно, то и неделю протянет как-нибудь, а там, глядишь, хоть Куруфина словить удастся…

***

Прошёл месяц.
Саурон сладко спал, накрыв голову подушкой. По коридору прохаживался Мелькор, намурлыкивал песенку и отдавал оркам распоряжения по поводу переноса кровати с предпоследнего этажа от чердака на пятый от подвалов. За окном уютно бурчали драконы.
Под боком зашевелилось что-то тёплое. Майа с брюзжанием притиснул тёплое обратно. Тёплое упорно вырывалось, извивалось, в конце концов проникло под подушку и принялось целовать в ухо, шепча:
– Гор, а я тебе, помнишь, говорил, что Гондолин…
– Да на хрен мне твой Гондолин?! Чё мне делать-то с ним? – разозлился невыспавшийся Гортхауэр. – Побежал прямо сейчас его брать, как же…отстань, дай поспать, ненасытный.
– Спи, спи, – ласково пробормотал Маэглин и косовато ухмыльнулся. Нервный тик с гондолинских времён у него ещё не совсем прошёл, но Гор над этим работал. – Я просто хотел сказать, что, представляешь, забыл туда дорогу. Совсем. Но это же не страшно?..
– Нет, – успокоил майа, обнимая эльфа за костлявые плечи. – Даже хорошо. А то надоел мне твой Гондолин – сил нету…
– Не мой теперь Гондолин, – гордо заявил Маэглин и уснул у Гора под бочком. В душе он давно решил, что перейти на сторону тёмных – куда более изощрённое предательство, чем просто сдать Гондолин. Даже если сдать с потрохами. На самом-то деле, кому он, Гондолин, нужен?.. Пусть себе будет…